Музыкальная поп-культура Гетманщины

Иван Кузьминский

16–17 века в музыке — это эпоха барокко. В Западной Европе модно слушать орган, посещать оперы, музыканты осваивают новые инструменты — клавесин, виолончель, контрабас. Элита общества танцует канарио и бурре. В Украине все не так изящно, но под такое сопровождение не заснешь.

При изучении истории Гетманщины, концентрируются преимущественно на политике и войнах. По крайней мере в школах о культуре и быте козачества рассказывают поверхностно. WAS исправляет это материалами о моде и козацком рационе. Тему продолжает кандидат искусствоведения, преподаватель Национальной музыкальной академии Украины Иван Кузьминский.

Как звери в болоте: музыкальный быт простых людей

В 16 веке культура козачества только формировалась. В 40-х годах происходят первые походы на Крым и на ближайшие турецкие города — Очаков, Бендеры, Белгород. В 50-х годах укрепляется Сечь на Малой Хортице, козачество становится централизованным, вместе с этим формируется и козацкая культура — та самая, которую мы сейчас считаем украинской народной.

Сведения о музыкальном быте козаков датируются еще 1584 годом. О нем написал польский шляхтич, хронист Папроцкий уже после создания реестрового козачества. Описывая козаков с острова Томаковка (66 км вниз по течению от Хортицы), автор отметил, что козаки в быту пели песни и играли на кобзах «Козаки показали невероятное искусство с большой радостью, пели песни, стреляли, играли на кобзах…».

Козак играет на кобзе. Фото предоставлено Иваном Кузьминским
Козак играет на кобзе. Фото предоставлено Иваном Кузьминским
Козак играет на кобзе. Фото предоставлено Иваном Кузьминским
Козак играет на кобзе. Фото предоставлено Иваном Кузьминским
Козак играет на кобзе. Фото предоставлено Иваном Кузьминским

В 1652 году, когда Центральную Украину захлестнула Хмельнитчина и начали формироваться признаки государственности во главе с гетманом, козаками заинтересовались западноевропейские политики. Особенно экзотической иностранцам казалась их культура.

Так, в немецкоязычных анонимных письмах к Фридриху-Вильгельму, маркграфу Бранденбурга, речь шла о дипломатической свадьбе Тимоша Хмельницкого с Розандой Лупул, дочерью молдавского господаря Василе Лупула. Если верить этому сообщению, то в танцах козаков, мягко говоря, было мало грации «танцевали козацкий танец, бросались все вокруг как звери в болоте».

Козаки развлекаются. Фото предоставлено Иваном Кузьминским

В 1657 году украинские земли посещает шведский посол Веллинг Готтар, чтобы договориться о союзе с Гетманщиной. С ним в Украину прибыл немецкий пастор Конрад Гильдебрандт, который тщательно описал путешествие в серии заметок «Описание третьего королевского шведского путешествия». Не только о войне и политике, пастор также описал фольклор.

По дороге из Умани в Суботов и Чигирин путники периодически встречали местных жителей, в том числе компанию, которая праздновала свадьбу. В дневнике зафиксировано редкое свидетельство женского пения «Они были так пьяны, что падали на снег… Эти женщины пели, покачивая головами то в одну, то в другую сторону. Они пели про аиста и о других любовных делах».

Впереди свадебной процессии шагали музыканты, игравшие на популярных в сельской и городской местностях музыкальных инструментах того времени. «Впереди шли музыканты с одной большой задымленной дудой, цимбалами и скрипкой. Пред ними танцевал свидетель и даже сам новобрачный, очень веселый был — невеста оказалась девственницей».

Музыкальные предпочтения и таланты гетманов

Не только простые люди любили музыку, она была частью быта и гетманов войска Запорожского. Находясь в Чигирине на аудиенции пастор Гильдебрандт засвидетельствовал, что Богдан Хмельницкий лично играл то ли на лютне, то ли на гуслях: «Гетман велел подать себе цитру, тренькнул по ней несколько раз и отдал ее обратно».

На свадьбе Тимоша Хмельницкого в Яссах, тогдашней столице Молдавского княжества, играли греческие, турецкие и местные музыканты, а под эту музыку танцевали молдавские шляхтичи. «Валашские и турецкие музыканты играли и показывали турецкий театр теней… Все бояре и юные барышни из Валахии были очень изысканно и пышно одеты, танцевали в замке, господин Тимош пил у окна со всем народом, курил табак, и смотрел на греческие танцы». Также Тимош Хмельницкий приказал привезти в Яссы своих собственных музыкантов: «Он также послал за своей музыкой: органистом, тремя скрипачами, одним виолончелистом, и одним тромбонистом, которые играли на польский манер».

Не обошлось без танца новобрачных: «После этого Тимош пошел танцевать со своей возлюбленной, а Выговский ждал с другими».

Немного известно о вкусах гетмана Ивана Брюховецкого. 11 сентября 1665 года в Москву его сопровождали певцы. Возможно, это связано с тем, что гетман знал о любви московского царя Алексея Михайловича к многоголосному пению и таким образом пытался ему угодить.

Быт гетмана Ивана Самойловича и его сыновей был более утонченным. Среди описанных вещей, которые остались после его смерти в 1687 году, числится один портативный орган, цимбалы из Германии, а также клавикорд. Такие же инструменты были и среди вещей, принадлежавших сыновьям гетмана, Григорию и Якову.

А вот у гетмана Ивана Мазепы была собственная музыкальная капелла с регентом, что подтверждается в доносе московскому царю от противников Мазепы — Василия Кочубея и Ивана Искры: «8 октября 1706 года после обеда с двумя господами полковниками, Миргородским и Прилуцким, задержался с почетными гостями и господином регентом допоздна, очень весело гулял при своей музыкальной капелле». Известно, что по крайней мере часть музыкантов гетман получил в качестве подарка от кумы княгини Анны Дольской: «Княгиня Дольская прислала ему… музыкантов своих несколько человек с инструментами, эти музыканты до сих пор находятся рядом с ним».

В августе в 1689 года, во время путешествия гетмана в Москву, кроме 10 трубачей, очевидно, военных, в его свите находилось еще 5 музыкантов. Не исключено, что последние были из его капеллы.

В 1689 году Киево-Печерская лавра и Киевский коллегиум пышно поздравляли Ивана Мазепу с 50-летием «Благодарно звучали ваши корнеты, весело играют в танцах балеты… очень нравятся громкие сонаты», — вспоминал в панегирике православный богослов Стефан Яворский.

В коллекции украинских древностей Василия Тарнавского сохранился торбан с гербом Ивана Мазепы на грифе. Этот изысканный музыкальный инструмент был изготовлен из палисандрового дерева и украшен слоновой костью. То, что этот инструмент принадлежал гетману, — почти неоспоримое утверждение, однако на нем мог играть, как сам Иван Мазепа, так и кто-то из его музыкантов. Старшина Василий Кочубей писал о песне, которую якобы создал лично Иван Мазепа «Дума гетмана Мазепы…».

Торбан Мазепы. Фото предоставлено Иваном Кузьминским
Торбан Мазепы. Фото предоставлено Иваном Кузьминским

Музыкальные цехи на службе у Бога

Еще до начала восстания Хмельницкого на Левобережье существовали профессиональные музыканты, которые развлекали горожан и крестьян. В частности, в городе Лубны и соседнем селе Луки в 1628 году проживало несколько дударей. Музыкальный инструмент «дуда» можно трактовать, как волынку, так и дудку — народную флейту. Но в документах раннемодерного времени в Речи Посполитой термин «дударь» использовался для обозначения профессионального музыканта, который платил налог.

«Страшный Суд», фрагмент. Вторая половина 16 века, село Багноватое. Фото предоставлено Иваном Кузьминским

В новом государстве Богдана Хмельницкого было место и профессиональным музыкальным объединениям. Например, 27 сентября 1652 года в Батурине получили официальное разрешение на работу музыканты с Заднепровья (Левобережье). Они были организованы в цех, во главе которого стоял цех-мастер Григорий Иляшенко-Макущенко. В документе также указано, что цех-мастер играл на цимбалах. После этого универсала подобные документы регулярно появляются у профессиональных музыкальных объединений в разных городах Гетманщины.

20 октября 1663 года полковник Игнат Вербицкий издал универсал о подтверждении не взыскания городских повинностей у цеха музыкантов в Лубнах. В документе указано, что в Войске Запорожском музыканты не платили налоги, но за их счет покупали иконы, хоругви и свечи для козаческих церквей.

Такой же документ в 1664 году получили черниговские музыканты. Согласно указу, ни у старосты, ни у магистрата не было права брать налоги с местных музыкантов. Они не должны были выполнять никаких повинностей, а также платить поборы козакам или горожанам — это древний обычай. Вместо этого музыканты собирали средства на нужды церкви. Такие документы также подписывал Демьян Игнатович, в будущем Многогрешный, и известный козацкий политик полковник Василий Дунин-Борковский.

В копии устава музыкального братства Киева 1677 года указаны правила его функционирования:

    • об избрании старшего братика;
    • о собрании братьев;
    • о пожертвованиях в общую кассу;
    • об определении взноса за право вступить в братство;
    • о запрете приезжим музыкантам, но не членам братства играть за деньги в городе.

Также в уставе есть перечень событий и мест, где музыканты имели возможность зарабатывать: на свадьбах, в шинках и при дворах. Позже Иван Мазепа разрешил играть на крестинах. Шинковать, то есть варить водку, имели право козаки и посполитые и по другим поводам, на дни рождения и поминки.

«Страшный Суд», фрагмент. Риботицкая школа, 1687 год. Фото предоставлено Иваном Кузьминским

Братство киевских музыкантов располагалось при церкви Успения Богородицы Пирогощи, которая и сейчас находится на Контрактовой площади, и занималось благосостоянием этого храма. Почти весь 18 век шла борьба между местным полковником и магистратом за подчинение киевского музыкального цеха — это было выгодно и почетно. В конце концов победила администрация полка.

В городе Прилуки четыре раза местные полковники поочередно выдавали документы о деятельности местного музыкального цеха. Все музыканты должны были трижды в год платить в общую для них кассу. Деньги из кассы предназначались на покупку свечей для двух главных церквей города. Кроме этого, любой музыкант, игравший в пятницу, на свадьбе, или же на ярмарке, обязался дополнительно вносить деньги в общак.

В 1705 году Иван Мазепа подписал универсал музыкальному цеху полкового города Стародуб, тем самым улучшив благосостояние церкви Иоанна Предтечи, за которой закреплялась прибыль музыкантов.

Для изучения и исполнения музыкальных произведений музыканты 16–18 веков пользовались исключительно музыкальным слухом и памятью. Именно поэтому до нашего времени не сохранились нотные аутентичные записи повседневной музыки раннего модерна. Однако, до нас дошли народные песни и танцы разных жанров, в мелодиях которых сохранились следы музыки прошлого.