Позорный гешефт: История еврейской мафии в Аргентине
В начале 20 века в Аргентине процветала преступная группировка польских евреев. Для работы в публичных домах они тысячами вывозили девушек из деревень и еврейских городков Восточной Европы. Эта мафия казалась всесильной более двадцати лет, пока сбежавшая проститутка ни встретила в Буэнос-Айресе комиссара полиции, которого еще не успели подкупить.
31 января 1930 года в полицейский участок № 7 Буэнос-Айреса нерешительно вошла зеленоглазая, начавшая уже полнеть женщина. 29-летняя Ракель Либерман родилась в Бердичеве, выросла в Варшаве, а сейчас владела магазином антиквариата и произведений искусства на улице Кащао. Она пришла подать заявление на своего мужа Соломона Хосе Корна: тот якобы присвоил сбережения супруги и теперь заставлял ее заниматься проституцией.
Комиссар Хулио Алсогарай заподозрил, что женщина не договаривает. Она путалась в показаниях, а позже вернулась в участок, чтобы забрать заявление. Ракель выглядела испуганной, и комиссар обещал ей охрану в обмен на искренние показания. Эти свидетельства помогут Алсогараю разоблачить мафию, которая владела сотнями борделей и несколькими тысячами рабынь из Восточной Европы.
В полицейском участке Ракель Либерман впервые рассказала свою историю.
Евреи начали массово переезжать в Аргентину в 1890-х, и через тридцать лет их диаспора выросла до 150 тысяч человек. Поначалу они занимались сельским хозяйством, позже перебрались в большие города. После Второй мировой войны их станет уже более 500 тысяч — самая большая община в Латинской Америке.
Господин Рубинштейн
В 1919 году в Варшаве девушка вышла замуж за портного Иакова Фербера. Через два года он уехал к сестре в Аргентину и обещал перевезти к себе жену и детей, как только устроится и найдет работу. Семья мечтала о новой жизни вдали от нищеты и погромов.
«Мой любимый и верный муж Иаков, я счастлива, что скоро наша переписка оборвется, и мы наконец-то встретимся. Оба наших сына и я будем терпеливыми. Блестящее будущее смотрит нам в глаза, укрепляет силы и делает все намного проще. Я вижу, что наше спасение совсем близко…», — писала Ракель из Варшавы. В конце лета 1922 года она получила аргентинскую визу, попрощалась с пожилыми родителями и отправилась в трехнедельное плавание через Атлантику.
В один из дней на палубе с ней на идише заговорил обходительный господин в отличном костюме. Представился Цви Рубинштейном, уроженцем из Кишинева, который давно живет в Буэнос-Айресе и достиг успехов в коммерции. Рубинштейн расспросил женщину о планах, угостил чаем и дал визитку на тот случай, если ей когда-нибудь понадобится работа. На Либерман новый знакомый произвел самое приятное впечатление.
Как заработать на бедной родственнице
Сразу из порта Иаков Фербер отвез родных в крошечный городок Тапальке за 300 километров от Буэнос-Айреса, в дом своей сестры Хельке и ее мужа Моше Мильброта. Иаков чудовищно похудел за последний год. Его легкие пожирал туберкулез. Он был так слаб, что едва мог держать на руках младшего сына Моисея.
Вскоре Ракель овдовела, а родственники мужа тут же дали понять, что кормить ее никто не собирается. Тогда Либерман, совсем еще не говорившая на испанском, вспомнила об учтивом господине с корабля. Она попросила Мильброта, который часто бывал в Буэнос-Айресе, зайти к Рубинштейну и спросить, не найдется ли для нее работа швеи или прислуги.
Родственник быстро вернулся с хорошими новостями: у Рубинштейна есть работа. Ракель нужно срочно ехать в Буэнос-Айрес, а сыновей пусть пока оставит здесь — Хельке не могла иметь детей и успела привязаться к племянникам. О них позаботятся.
23-летняя вдова толком не знала, чем именно ей предстоит заниматься в столице, но ничего плохого не подумала. Цви Рубинштейн был единоверцем, и, следовательно, не мог навредить. Либерман не подозревала, что родственники продали ее сутенерам и рассчитывали на щедрое вознаграждение.
Приехав в Буэнос-Айрес, Ракель оказалась в одном из сотен борделей города. Больше всего их было в окрестностях железнодорожной станции «11 сентября», вокруг которой с конца 19 века селились еврейские иммигранты. Самые известные публичные дома работали под вывесками «Рабыни», «Черный кот» и «Марита».
Проституцию в нескольких крупных городах Аргентины легализовали в 1875 году, вскоре после начала массовой иммиграции из Европы. Из-за океана прибывали неженатые молодые мужчины, которые не могли быстро жениться на новой родине и были вынуждены пользоваться услугами проституток. Когда над Буэнос-Айресом нависла угроза эпидемии венерических заболеваний, власти взяли бордели под контроль и ввели обязательные медицинские проверки.
Примерно в то же время на разведку стали приезжать группы иностранных сутенеров, среди которых было много евреев из Польши. Их называли «кафтенами» — по названию верхней одежды религиозных иудеев.
Слэнг сутенеров Буэнос-Айреса:
- Серебряные ложки, мотки шелка, ковры из Смирны — девушки высшего сорта;
- Картошка — русинки и русские;
- Бочки венгерского вина — девушки из Австро-Венгрии;
- Мука— низкосортный товар, страшненькие.
«Великая Сила» аргентинской проституции
Лицензию на открытие публичного дома выдавали легко. Но кто будет в нем работать? Из-за роста числа мужчин в Аргентине женщины оказались в большом дефиците, и могли перебирать женихами. Поэтому сутенеры стали обманом привозить девушек из Восточной Европы. Не зная языка и не имея возможности пожаловаться, они превращались в бесправных рабынь.
Жертв преступники искали в еврейских штетлах Польши и Украины. Погромы и нищета им были только на руку. Чаще всего работали по двум сценариям: «разбогатевший в Америке жених ищет невесту в родных краях» и «приличного вида господин набирает прислугу для богатой еврейской семьи». Девушек уговаривали, родителям делали подарки. За мнимых женихов выходили по-быстрому. Справляли stille chuppah при двух свидетелях и без раввина. По прибытию в Буэнос-Айрес у «жен» и «служанок» отбирали документы, навешивали крупный долг и заставляли отрабатывать его в борделе. В случае сопротивления жестоко избивали и насиловали.
В начале 20 века из одной только Галичины для работы в Латинской Америке вывезли до 10 тысяч девушек. Это были недорогие проститутки. Секс с француженкой стоил клиенту 5 песо, польская еврейка обходилась в 2.
Бизнес приносил так много денег, что сутенеры подкупали целые полицейские участки. В 1906 году мафия создала Еврейское общество взаимопомощи «Варшава», получив некий юридический статус, возможность приобрести офис, устраивать собрания, иметь общую кассу и открывать банковские счета. Первый президент «Варшавы» Ноэ Трауман, в прошлом анархист, был настолько известным персонажем, что о нем писали книги.
«Варшава» просуществовала до 1929 года, когда посол Польши потребовал от аргентинских властей запретить группировке сутенеров использовать название столицы его страны. Общество сменило вывеску на Zwi Migdal, что на идише значит «Великая Сила».
По информации писательницы Мирты Шалом, автора романа «Полька» о Ракель Либерман, к началу 1930-х в Zwi Migdal входили 424 сутенера. Они владели публичными домами в Аргентине, Уругвае, Бразилии и держали в рабстве не менее 3-х тысяч женщин.
В 1927 году французский журналист Альбер Лондр описал трафик девушек из порта Марсель в Аргентину в расследовании «Дорога в Буэнос-Айрес». В то время текст казался скандальным из-за натуралистичности, сейчас — из-за антисемитской стилистики.
«Нет ни одного польского еврея в Буэнос-Айресе, который не владел бы пятью или шестью женщинами, или даже семью, а то и восемью… Клиентура польских евреек состоит из бедняков. Это иммигранты из Италии, Испании, Польши, России, Германии, а также из Сирии и Страны Басков… Проститутки могут принимать до 50 клиентов за смену каждая, хотя некоторые доходят и до 60».
Еврейская община в Аргентине болезненно реагировала на деятельность «Варшавы» и позже Zwi Migdal. Сутенерам запретили посещать синагоги и хоронить родственников на иудейском кладбище, после чего мафия открыла несколько собственных храмов с лояльными раввинами и выкупила в южном пригороде Буэнос-Айреса землю под собственное кладбище. Владельцам борделей нравилось демонстрировать свою религиозность.
Ракель против сутенеров
Все время работы проституткой Ракель Либерман откладывала чаевые и через три года отдала накопленные деньги одному из постоянных клиентов. Он сумел прикинуться владельцем провинциального заведения и «перекупить» Ракель у хозяев.
Получив свободу, Либерман открыла в Буэнос-Айресе магазин антиквариата и перевезла к себе сыновей. Все шло хорошо, пока в Zwi Migdal не догадались об обмане. К бывшей проститутке подослали липового жениха Корна, который после настойчивых ухаживаний стал ее супругом.
Содержание публичных домов в Аргентине было законным, но не работорговля. Либерман назвала комиссару адрес секретного офиса Zwi Migdal. 19 мая 1930 года Алсогарай нагрянул туда с обыском, но сутенеров успели предупредить. На улице Кордоба, в шикарном особняке с домашней синагогой полиция обнаружила лишь едва говорившую на испанском старуху и горы документов на идише. Главари успели бежать зарубеж.
Новое, известное своими антисемитскими взглядами правительство генерала Хосе Феликса Урибуру раздуло шумиху в прессе. К октябрю 108 членов Zwi Migdal были арестованы по обвинению в коррупции и преступном сговоре. Через полгода 105 из них освободили за недостаточностью доказательств, но бизнес еврейских сутенеров в Аргентине был разрушен навсегда.
Ракель вместе с сыновьями хотела вернуться в Польшу. Женщина оформляла документы и копила деньги на билеты, когда у нее обнаружили рак. Либерман умерла в Буэнос-Айресе в 1935-м. За год до этого проституцию в Аргентине объявили вне закона. Запрет продержался 20 лет.
Сегодня возможность давать и получать деньги за секс в Аргентине обосновывается 16-й статьей конституции: «Частные действия людей, которые никоим образом не нарушают общественный порядок и нравственность, а также не наносят ущерба третьему лицу, подлежат суду Господа, а не государства». При этом организованная проституция — бордели и сутенерство — запрещены. Согласно оценкам специалистов программы ООН по ВИЧ/СПИД, в 2016 году в Аргентине проституцией занимались около 75 тысяч женщин и мужчин.
