Аллаху Акбар, козаченьки! Хроники 17 века отвечают, был ли Хмельницкий мусульманином

Отображение украинского прошлого в османских источниках неподготовленного читателя поражает. Славный гетман Иван Выговский там целует руки крымскому хану, а все союзы и соглашения козаков с Османами подаются восточными хронистами как «раболепствование» и унижение перед Высоким Порогом.

Турецкая «История Каменца» также выводит начала козачества с 13 века, намекая на золотоордынское происхождения козаков. «История Дома Кепрюлю» рассказывает о каких-то загадочных рабах-козаках с их гетманом как участников исламских беспорядков в Стамбуле. А позднее летописец Шемданизаде вообще приравнивает козачество к племенам Крымского ханства вроде ногайцев.

Впрочем, один из самых интересных примеров взаимодействия казачества с исламским миром приводит хроника «История Наимы». Согласно ей, сам гетман Богдан Хмельницкий был тайным мусульманином: «Любовь к вере Мухаммада поселилась в его сердце», еще когда он несколько лет был в стамбульском плену, куда попал в 1620 году после поражения войск Речи Посполитой в битве под Цецорой. Хроника даже рассказывает, что сначала при личной встрече крымский хан Ислам III Герей не поверил в правоверность козацкого вожака. Но тогда гетман предоставил доказательство веры:

«[Хмельницкий] совершил вместе с ним вечерний намаз, затем продекламировал высокославный могущественный Коран».

Многие из вдохновенных исследователей Хмельницкой обычно не знают, куда приткнуть этот крамольный эпизод. Поэтому его часто просто объявляют легендой. Между тем как очевидец Мехмед Сенаи в своей хронике показал как минимум намерение Хмельницкого стать мусульманином. В дословном переводе этот отрывок звучит так:

«Гетман, называемый Мильнески, приготовившись к чествованию почестью Ислама в его сущности, да будет победителем на правоверном пути».

Упомянутая «История Наимы» вовсе дополняет такую картину гетманским иском в шариатском суде после убийства его стамбульского друга — главы янычар Бекташа-аги. В системе исламских координат и шариата на такой иск имели право только мусульмане. Кроме того, сам факт близких дружеских отношений с этим Бекташем, о чем рассказывает уже немало источников, свидетельствует в пользу мусульманства гетмана. Тогдашней османской культуре были совершенно несвойственны дружеские отношения между иноверцами на воинском уровне.

ВЕРА И ПОЛИТИКА

В любом случае два авторитетных источника нелегко просто отбросить в сторону. Однако им следует искать объяснение уже в различных славянских источниках. В целом в сведениях о Козацкой революции 1648–1657 годов легко наткнуться на различные слухи о «бусурманстве Хмельницкого». И учащаются они именно в 1653 году, когда приближалось его печально известное подданство Москве.

Прилуцкий врач Лукаш Климовский доносил в Москву, что сам польский король писал киевскому митрополиту о смене веры гетманом. Есть свидетельства, что митрополит Сильвестр Косов рассылал по Украине письма о вероотступничестве Хмельницкого.

Информация о вероотступнике Хмельницком фигурировала и в польско-московских переговорах 1653 года. Польское правительство настойчиво убеждало московских послов, что Хмельницкий давно стал мусульманином. Причем в качестве доказательства этой информации напоминало о казацкой плате украинскими пленниками для Крымского ханства за военную поддержку.

Летопись Самуила Величко рассказывает, как Хмельницкий использовал слухи о своем вероисповедании. Согласно хронике 1653 года Хмельницкий сам послал киевского полковника Антона Ждановича послом к польскому королю как будто от Войска Запорожского. Жданович должен был убедить поляков, что казачество сильно жалуется на предательство гетманом православной веры и его намерение присягнуть на верность султану.

Таким образом Хмельницкий сам распространял новости о своем «бусурманстве», чтобы угрожать Варшаве с Москвой своими близкими отношениями с Османами и блестящими турецкими перспективами. Вполне вероятно, что для правдивости такого спектакля, он мог декламировать Коран как настоящий мусульманин.

Богдан Хмельницкий был гениальным политическим авантюристом — ради намерения создать великую казацкую державу — не гнушался ни театральным намазом с ханом, ни временно необходимой присягой московскому царю. Потому если Хмельницкий и признал, что нет бога кроме Аллаха, то только ради политических целей.

ЧИТАЙТЕ ДАЛЬШЕ О ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ХИТРОСТЯХ ОСНОВАТЕЛЯ СЕЧИ БАЙДЫ ВИШНЕВЕЦКОГО.

Автор: Олесь Кульчинский, востоковед-османист, кандидат наук, докторант Стамбульского университета