История сочувствия: как люди научились заботиться друг о друге
Желание помогать другим всегда было одной из определяющих черт человеческого общества. Как забота и взаимопомощь проявлялись в разные периоды нашей истории, рассказывают WAS и проект СПІЛЬНО, реализуемый Детским фондом ООН (ЮНИСЕФ) в Украине при поддержке Немецкого Правительства и Немецкого банка развития (KfW).
До нашей эры
Забота о больных родственниках была свойственна уже нашим ближайшим родственникам — неандертальцам и homo erectus. Об этом могут рассказать их кости. Например, один из ранних homo erectus, найденных в Дманиси, Грузия, несколько лет прожил с одним зубом. Это значит, что он не мог самостоятельно жевать, то есть скорее всего, еду для него разжевывали близкие.
Неандертальцы также не бросали родных на произвол судьбы. Особенно ярко свидетельствует об этом один из скелетов, найденных в пещере Ла-Ферраси во Франции. Его владелец дожил до преклонного возраста вопреки куче травм, полученных при жизни. Еще в детстве он сломал ключицу. У него также был заживший перелом бедра, остеоартрит и болезнь легких. Все это говорит о том, что о нем заботились в периоды заживления травм и в последние годы жизни, когда он уже был старым и не мог участвовать в добыче еды. В последние десятилетия появились новые технологии исследования костей, позволившие получить еще много свидетельств заботы неандертальцев о своих больных и стариках.
Представители нашего вида были более социальными, чем предшественники, поэтому доказательств заботы о ближних у них известно еще больше. В конце концов, еще Дарвин считал стремление помогать ближним побочным эффектом социальных инстинктов.
Уже в некоторых античных государствах опеку начали регулировать законами. Например, в древних Афинах заботиться о родителях преклонного возраста обязаны были взрослые дети. Отказ наказывался потерей гражданства — самым страшным наказанием после казни.
Работные дома
В средневековой Европе вопросами бедных, больных и людей с инвалидностью в основном занималась церковь.
Первая попытка светской власти зайти на это поле произошла в Англии. В 1601 году английский парламент принял закон о бедных. Забота о неимущих возлагалась на церковные приходы. Для этого в них собирали дополнительный налог и выбирали смотрителей, которые должны были контролировать сбор налога, распределение материальной помощи и основанные приходами дома для бедных.
Эта система была направлена в основном на местных неимущих — людей, которым было где жить, а в трудном положении они оказались из-за болезни, экономического кризиса или слишком суровой зимы. Таких называли «оседлыми» бедными. Чаще всего им помогали продуктами или деньгами, в то же время приход содержал приюты для сирот, больных и стариков.
Для бездомных, кочевавших по стране, прося милостыню, были другие правила. Для них создавали работные дома. Они были чем-то средним между приютом, тюрьмой и центром занятости. Платой за проживание был принудительный труд. За непослушание наказывали карцером и лишением еды. Работные дома сперва начали открывать в Англии. Позже опыт позаимствовали Голландия и другие европейские страны.
В 19 веке, в разгар Промышленной революции, британское правительство решило объединить все заведения по уходу за нуждающимися в единую централизованную систему. В 1834 году парламент одобрил новый «Закон о бедных». Теперь все приюты и работные дома подчинялись единой администрации, а не местным приходам, как это было раньше.
По изначальному замыслу, это должно было сделать систему более эффективной. Но на практике условия содержания в приютах и работных домах сильно ухудшились. В обществе бедность все чаще считали результатом лени или неприспособленности. Поэтому по новым правилам условия в работных домах должны были быть хуже, чем положение беднейших рабочих. А оно в те времена тоже было неутешительным — 16-часовые смены, детский труд, зарплата, которой едва хватало на самое необходимое, и жизнь в переполненных бараках.
Вскоре обновленные работные дома начали попадать в публичные скандалы. В 1845 году в прессе появилась информация о работном доме в Эндовене. Его подопечных кормили так плохо, что они вынуждены были грызть гнилые кости, которые привозили в работный дом для производства удобрений.
Ситуация ухудшалась также коррупцией в работных домах. Руководители часто улучшали свое материальное положение, урезая порции подопечных. Чарльз Диккенс описывал это в «Приключениях Оливера Твиста»:
«Семь с половиной пенсов в неделю — недурная сумма на содержание ребенка; немало можно приобрести на семь с половиной пенсов — вполне достаточно, чтобы переполнить желудок и вызвать неприятные последствия. Пожилая особа женского пола была человеком разумным и опытным — она знала, что идет на пользу детям. И она в совершенстве постигла, что идет на пользу ей самой. Поэтому большую часть еженедельной стипендии она оставляла себе, а подрастающему приходскому поколению уделяла значительно меньшую долю, чем та, которая была ему назначена».
С 1870-х условия жизни в этих учреждениях начали постепенно улучшаться. Но работные дома просуществовали в Британии вплоть до 20 века — последний был закрыт в 1941 году. Они не помогли победить бедность, но их создатели и не ставили себе такой цели. Целью было побыстрее убрать нищих с улиц, а не устранить причины бедности.
Похожие заведения с 18 века существовали и в Российской империи, однако работными домами там называли исправительные учреждения, куда отправляли воров и грабителей. Места для содержания стариков, больных и сирот называли богадельнями или домами трудолюбия. Состоянием на 1896-й домов трудолюбия в империи насчитывалось более 40. Сооружались и содержались они чаще не государством, а меценатами или местными общинами.
За счет благотворительности строились и медицинские учреждения для бедных. В Киеве конца 19 века таким стала больница при Покровском монастыре, построенная по приказу княгини Александры Петровны, невестки российского императора. Больница открылась в 1893 году и быстро прославилась далеко за границами Киева.
«Как часто приходится слышать на улицах г. Киева “А как пройти до Княгини?” и видеть перед собой изможденную и усталую фигуру, Бог весть откуда явившуюся, наслышавшись от добрых людей, что в Киеве есть больница, где никому не отказывают в приеме, хоршо лечат и денег не берут. И плетутся страждущие в Киев»,
— писал киевский адвокат Сергей Ярон.
Больница при Покровском монастыре была оборудована по последнему слову тогдашней медицинской науки. Там даже был рентгеновский аппарат — первый на территории Российской империи. Однако принять всех нуждающихся в медицинской помощи она не могла. Часто больные умирали у ворот больницы, так и не попав на прием.
На украинских землях, находившихся в то время в составе Австро-Венгерской империи, тоже существовали бесплатные больницы для бедных. Их начали создавать польские и еврейские врачи в 1880-х. А в 1903 году по инициативе украинского врача Евгения Озаркевича во Львове основали Народную лечебницу. Деньги на больницу выделили меценаты, в том числе митрополит Андрей Шептицкий. Он же стал опекуном лечебницы и продолжал выделять деньги на ее содержание и постройку новых корпусов.
Народная лечебница принимала людей независимо от национальности и вероисповедания. Сначала она функционировала только как амбулатория. После Первой мировой войны на базе Народной лечебницы оборудовали полноценный госпиталь, сначала на 30, потом на 100 кроватей. Однако большинство врачей и до, и после войны работали в лечебнице на общественных началах и не могли посвящать учреждению все свое время. Поэтому даже в лучшие времена Народная лечебница не могла принять всех желающих. После прихода советской власти в 1939 году лечебницу переоборудовали под госпиталь для партийной номенклатуры.
Профсоюзы
Когда государство не справлялось или даже не пыталось справиться с бедностью, гражданам приходилось брать дело в свои руки. С 18 века в Европе и Северной Америке начинают появляться кассы взаимопомощи и общества взаимного страхования. Это были такие себе самоорганизованные страховые фонды. Участники объединений каждый месяц передавали в общую кассу часть своего заработка. Деньги потом использовались для помощи участникам, оказавшимся в трудном положении.
Сети взаимопомощи были популярны в США — в 1920 году в них входила треть взрослых мужчин. Кроме финансовой поддержки, они выполняли и другие социальные функции — даже организовывали собственные больницы. Сети взаимопомощи или, как их чаще называли, братства, были особо популярны среди наименее защищенных слоев населения — мигрантов и афроамериканцев. Например, в одном лишь Новом Орлеане в начале 20 века насчитывалось около 135 афроамериканских групп взаимопомощи. Многие из этих организаций позже будут активно участвовать в Движении за гражданские права.
Кассы взаимопомощи и медицинскую помощь для своих членов активно вводили также многие американские и европейские профсоюзы. Кроме всего прочего, это было хорошим способом привлечь в организации новых членов.
Однако помощь ближним во все времена не ограничивалась потугами государств и организаций, часто она была спонтанной. Примером может служить Испания — одна из беднейших европейских стран того времени. Писатель Илья Эренбург, побывавший в Испании в 1931 году, писал:
«Безработные не получали никаких пособий. Я спрашивал, как они не умирают от голода, мне отвечали: “А товарищи?..” Андалузский бедняк разрезал хлеб пополам и половину давал безработному соседу. Рабочие Барселоны несли часть получки в профсоюзы — для безработных — без призывов, без громких фраз, просто, по-человечески».
При этом в Испании до Гражданской войны существовало и мощное профсоюзное движение со своей системой социальной помощи — с пособиями по безработице, врачами и учителями для детей.
Государство всеобщего благосостояния
Рост популярности левых идей в 19 веке побудил европейские правительства к созданию социальных программ. Первой стала Германия во время правления Отто фон Бисмарка. Бисмарк запретил деятельность социалистических организаций. Одновременно с этим его правительство ввело страховки при несчастных случаях на производстве, больничные, пенсии по возрасту и медицинские страховки. Следом за Германией социальные программы начали появляться в Австро-Венгрии и Швейцарии. Однако они были недостаточно масштабными и не могли ни кардинально улучшить жизнь бедных, ни подорвать популярность социалистов.
В следующие десятилетия элементы социального государства начали появляться и в других частях света. Во многих странах процесс ускорился после Великой депрессии. Финансировались новые социальные программы за счет увеличения налогов для богатых. По подсчетам экономиста Томаса Пикетти, в 1930–1970-е годы мировое неравенство стало самым низким за всю историю современного общества.
По другую сторону железного занавеса
Тем временем в СССР ситуация с социальной сферой была неоднозначной. В конституции 1936 года было прописано право граждан на материальное обеспечение в случае наступления старости или утраты работоспособности. Однако на практике государство обеспечивало это право не всегда.
Например, в колхозах социальное обеспечение до 1960-х годов было обязанностью самих колхозов. Для этого в них создавались специальные денежные и продовольственные фонды. Фонды обеспечивали весь спектр социальной защиты — от выплат пенсий до содержания сиротских домов и детских садов. Однако материальное положение колхозов было разным, поэтому в одних селах могли существовать разветвленные системы помощи всем уязвимым категориям населения, а в других — только ежемесячные выдачи 10–12 кг зерна людям преклонного возраста.
Люди с инвалидностью также часто не получали необходимой помощи. Проблема особенно обострилась после завершения Второй мировой войны. С фронта вернулись ветераны, многие — с тяжелыми ранениями. Государство обеспечивало их только маленькой пенсией. Не имевшие родственников или возможности самостоятельно работать часто были вынуждены просить милостыню.
В конце 40-х годов изувеченных ветеранов, просивших милостыню на улицах, можно было часто увидеть на улицах городов. Позже для них начали оборудовать специальные интернаты. Одним из известнейших был открытый в 1948 году дом инвалидов на острове Валаам, на территории бывшего монастыря. Похожие учреждения появлялись и в других регионах.
Однако и условия жизни в интернатах, и обеспечение людей с инвалидностью в СССР оставались далеки от идеала. В конце 70-х появилась «Инициативная группа защиты прав инвалидов», целью которой было улучшить положение людей с инвалидностью. Один из основателей, Валерий Фефелов, в 1982 году был выслан в Западную Германию, где написал книгу «В СССР инвалидов нет». В ней описывал игнорирование нужд людей с инвалидностью чиновниками, неприспособленность общественного пространства, низкие пенсии, недоступность протезов, даже качество инвалидных колясок, выдаваемых государством:
«Советские коляски тяжелы (вес их достигает 37 кг), громоздки и неудобны в пользовании. Они не складываются, поэтому их нельзя взять с собой в дорогу. Они не пролезают в лифт, дверные проемы для них узки, а обязательные несколько ступенек, а то и лестница, в подъезде каждого дома для них — непреодолимая преграда».
В СССР не было единых программ помощи людям с инвалидностью, льготы и выплаты лишь позволяли не умереть от голода. Часто они доживали свои годы в интернатах без надлежащего ухода. Такой подход приводил к изоляции людей с инвалидностью от общества, а сама проблема замалчивалась.
Однако социальная защита в СССР не была государственной монополией полностью. Еще в царские времена появились Общества Красного Креста, занимавшиеся помощью раненым военным и пострадавшим от войны гражданским. Во время Гражданской войны они обустраивали тифозные госпитали, организовывали бесплатные столовые и раздачи еды во время голода 1921–1923 годов, позже содержали учреждения для бездомных, больницы и аптеки. Во время Второй мировой Красный Крест занимался помощью раненым, сиротам и пострадавшим от бомбардировок. Также организация во время войны подготовила на курсах почти 300 тысяч медсестер. Красный Крест активно работал в СССР до самого его распада.
Сворачивание социалки на Западе
В 1970-х концепция государства всеобщего благосостояния в странах Запада пошатнулась. Из-за экономического кризиса 1973–1975 годов популярность приобрели идеи отказа от социального государства и возвращения к модели «государства-ночного сторожа» — то есть снижения налогов и отмены ограничений для бизнеса. В Британии эти идеи продвигала Маргарет Тэтчер, в США — Рональд Рейган. Государственные программы по борьбе с бедностью начали сворачивать, и показатели неравенства поползли вверх.
Особо заметно это было в США. Заняв президентское кресло, Рейган снизил налоги для бизнеса, сократил траты на социальную помощь, медицину и государственное образование. Уже в 1982 году New York Times писали, что количество американцев, живущих за чертой бедности, увеличилась на 2 миллиона за год. Количество бедных в США продолжало увеличиваться весь период президентства Рейгана.
В последние десятилетия международные организации начали понимать, что измерить благо лишь экономическими показателями невозможно. С 2012 года ООН публикует ежегодный рейтинг стран по уровню счастья населения. Из года в год в рейтинге лидируют скандинавские страны, сохранившие самую развитую социальную сферу.
Исторические примеры и политика современных стран показывают, что общество, заботящееся о нуждающихся в помощи, живет лучше в целом. И важнейшим тут является низовое звено — действия самих граждан, под которые потом подстраивается и государственная политика.
По данным ООН, в 2019 году в мире насчитывалось 1 300 миллионов бедных, почти половина из них — дети. Бедность остается одним из главных вызовов современного человечества. Победить глобальную бедность и обеспечить равные возможности для всех детей можно только общими усилиями. Цель проекта СПІЛЬНО, реализуемого Детским фондом ООН (ЮНИСЕФ) в Украине при поддержке Немецкого правительства и Немецкого банка развития (KfW) — обеспечить доступные и качественные социальные услуги на востоке Украины. Главная проблема современной Украины — недостаток знаний и возможностей влиять на социальные проблемы у самих граждан. Цель проекта СПІЛЬНО — усилить социальную сплоченность и предоставить инструменты общинам для разрешения проблем.